Напрасный ропот

И вот этот желанный момент настал. На трибуну поднялся человек, мысли которого были выражением чаяний передовых техников, и приступил к своему докладу:

— Электрическая промышленность, господа, находится теперь в таком положении, в каком очутилась бы газовая, если бы каждый потребитель был принужден добывать газ для себя сам. Это тормозит применение и использование электричества. Нужно создать большие заводы электричества и от них передавать электрическую энергию одновременно большому числу потребителей и притом таким образом, чтобы каждый пользовался ею независимо от прочих потребителей. Задача распределения энергии легко может быть разрешена, если принять параллельное включение приемников энергии. При этом получается более простое регулирование электрических машин, потребители независимы друг от друга...

Так же быстро, как ой излагал свои мысли, Депре начертил на доске две цепи с параллельным и последовательным включением приемников. Различными буквами он обозначил на чертежах силу тока, сопротивление цепи, электродвижущую силу генератора.

— Предположите, что на расстоянии десятков километров от Парижа имеются большие залежи топлива. Это топливо необходимо парижским фабрикам для того, чтобы сжигать его в топках паровых машин и таким образом получать энергию для движения машин на фабриках. Это топливо приходится непрерывно подвозить с мест добывания его в Париж.

Однако не проще ли сжигать топливо в том месте, где оно добывается, там же получать электрическую энергию и передавать ее в Париж по проводам?

Эту энергию примет электрический двигатель и произведет нужную работу. В чем выгода этого? Прежде всего становится ненужной перевозка топлива по железной дороге. Во-вторых, отпадает надобность в паровых машинах на тех фабриках, которые получат - электрическую энергию. Разве от этого не оздоровится обстановка на фабриках? Не будет ли чище в городах?

По залу прокатился громкий ропот недовольства. На скамьях почетных гостей конгресса, где сидели владельцы, директора и акционеры железнодорожных обществ и заводов паровых машин, открыто выражали свое несогласие с выводами докладчика.

Увлеченный Депре не видел и не слышал происходящего в зале.

— Что же является кажущимся препятствием (то, что оно кажущееся, я еще покажу) для осуществления передачи электрической энергии?

Говорят, будто передачу электрической энергии по обычным проводам, нельзя осуществить потому, что на длинном пути линии передачи будет, якобы, израсходована вся энергия на нагревание проводов током, а попытка ослабить это нагревание путем увеличения толщины проводов потребует таких затрат, которые никогда себя не оправдают.

Я же на основании своих точных расчетов утверждаю, что это препятствие кажущееся! Электрическую энергию удобно и выгодно передавать на расстояние!

Пользуясь довольно простыми расчетами, Депре показал, что для того, чтобы при одной и той же мощности передачи уменьшить ток, нагревающий провода, необходимо лишь соответственно увеличить элек-тродвижущую силу машины. Произведенные им подсчеты показали, что даже при тех несовершенных машинах можно было использовать шестьдесят два процента переданной энергии.

Марсель Депре (1843—1918).

С нескольких скамей снова прозвучали восклицания недовольства:

—Вам никогда не удастся сделать выгодной передачу электрической энергии по проводам!

— Чем длиннее линия передачи, тем все в большей степени будут расти потери энергии!

— Стыдно вам рассказывать конгрессу глупые басни!

Депре побагровел. Он швырнул в сторону мел и тряпку. Председательствующий отчаянно зазвонил в колокольчик, призывая делегатов к порядку.

На многих скамьях началось движение. Видя, что Депре сошел с трибуны, с места поднялся Вернер Сименс—делегат Германии и без разрешения председателя конгресса сказал:

- Вопрос о передаче электрической энергии по проводам на большое расстояние был поднят еще весной этого года моим соотечественником, профессором из Шарлоттенбурга, господином Оскаром Фрелихом. Я считал бы важным и необходимым ознакомить конгресс с переводом статьи Фрелиха, недавно напечатанной в немецком журнале...

Сименс передал президенту конгресса несколько рукописных страничек, и тот вручил их секретарю Кабанелласу для оглашения.

Из первых же строк, прочитанных абанелласом, многим стало понятно, почему Вернер Сименс добивался оглашения здесь, на конгрессе, работы Фрелиха. Было ясно, что Фрелих находясь на службе у фирмы «Сименс-Гальске», должен был научно доказать, какие большие результаты могут быть достигнуты с машинами этой фирмы.

Александр Григорьевич Столетов, как и многие другие делегаты конгресса, ясно почувствовал неосновательность претензий на первенство глашатая сименсовской славы.

Интересное и важное сообщение Марселя Депре о возможности передачи электрической энергии на расстояние, напомнило Столетову о высказываниях и предложениях на ту же тему русского инженера Дмитрия Александровича Лачинова, сделанных им еще в 1880 году на страницах русского журнала «Электричество».

— Вот кому по праву должно принадлежать первенство в разработке идеи электропередачи, — подумал Столетов.

Когда же, наконец, русские люди получат у себя на родине условия для творческой работы, когда, наконец, зазвучит их голос во славу мировой науки...

Монотонное чтение необыкновенно длинной статьи Фрелиха со многими таблицами цифр и различных показателей работы динамомашины Сименса вскоре истощило терпение делегатов. Однако, несмотря на протестующие возгласы, Кaбанеллас упорно продолжал чтение. Это вызвало в зале смех и шум. Председатель вынужден был прекратить чтение и перейти к обсуждению других вопросов. ..."

Никаких решений по докладу Депре конгресс не принял. Замечательный доклад остался не оцененным по достоинству,

Едва сдерживая свою горячность, подавленный и разбитый вышел Депре из зала. Оскар Миллер хотел подойти к нему, выразить свое восхищение и пожать руку. Но Депре быстро шел к выходной двери, и Миллер не решился выполнить свое намерение.

Делегаты конгресса, оживленно беседуя, направились в выставочный ресторан закусить.

Миллер с жадностью поглощал свой скромный ужин, когда на одном из соседних с его столиком стало еще более шумно. Миллер повернулся по направлению к громко беседовавшим и увидел делегатов Германии.

Здесь были Вернер, Сименс, Гефнер, Альтенек, Гальске, Шуккерт и несколько других знакомых лиц. Они поглощали обильный и богато сервированный ужин с дорогими винами и громко заразительно смеялись. Бактерией смеха заразил всех Шуккерт.

Миллер прислушался и различил такие слова:

— ...Стрелки часов подвигаются к половине одиннадцатого. На площади Согласия выстроился почетный экскорт. Здесь же толчется господин Кошери. А Бержё—главный комиссар выставки—с другими важными лицами и вместе с оркестром ждут почетного гостя здесь,, у восточной стороны этого дворца. Наконец, подъезжает ландо президента, подбегают встречающие. Выходит президент. Его под руки ведут к Вашей электрической дороге, Сименс, но...

Рассказчик внезапно побагровел от приступа душившего его смеха и, глядя на него, захохотали остальные.

— ...Дорога... дорога в бес... дорога в полном беспорядке! — с усилием, преодолевая приступ смеха, окончил фразу Шуккерт. Президент вынужден идти пешком. Скандал... Гранд-скандал...

Миллер заметил, что Сименс совсем не смеялся.

— Я не понимаю, господа! — сказал Сименс. Право нет поводов для такого сверхвеселия. Электрическая железная дорога с площади Согласия до здания Дворца рекламируется под маркой фирмы Сименс и Гальске. Если в момент торжественного открытия выставки этой дорогой не мог воспользоваться президент Франции, это совсем не смешно...

Шуккерт все еще не успокаивался и, едва сдерживая себя, утирал платком обильно выступивший пот.

— Я хотел бы знать, Шуккерт,—сказал желчно Сименс,— будете ли вы продолжать смеяться, если познакомитесь вот с этим письмом в редакцию журнала «Электричество» русского изобретателя В. Чиколева, который находится здесь на выставке. И с этими словами Сименс передал Шуккерту недавно вышедший в России номер журнала.

— Вы знаете, Сименс, что я не владею языком этой страны,— сказал настороженно Шуккерт.

— Я это предусмотрел! — ответил довольный Сименс. Могу вам вручить дословный перевод письма. Возьмите это...

По мере того, как будущий компаньон Сименса углублялся в содержание письма, лицо его быстро преображалось.

Вскоре он издал стон удивления и, густо покраснев, быстро проговорил тоном человека,, застигнутого врасплох:

— Господин Сименс, вы ведь отлично знаете, что, выдавая за свое изобретение усовершенствования фасона катушек динамомашины Грамма, я имел все же на это некоторые основания... Теперь этот Чиколев меня обвиняет в использовании конструкции его дуговой лампы. Это недоразумение!

Я не знаю никаких русских ламп, похожих на мои... Русские всегда заявляют, что их обкрадывают...

— Но ведь Чиколев утверждает обратное: он не знает, кто дал господину Шуккерту право выдавать изобретение Чиколева за свое... Вы должны это уладить, Шуккерт! Вы всегда и во всем поступаете грубо... Как видите — вы смеялись несколько преждевременно,—сказал еще более довольный Сименс.

За столиком, где недавно было так шумно, внезапно воцарилось необычное молчание.

5 октября 1881 года состоялось заключительное, шестое заседание Международного конгресса электриков. Это заседание было торжественным и многолюдным. Деловая часть была непродолжительной.

После того как было покончено с вопросом о комиссиях и определением их задач, президент конгресса Кошери предоставил слово сначала Маскару, а потом знаменитому химику Жану Дюма. Они подвели итоги работам конгресса.

Речь Дюма много раз прерывалась аплодисментами. На глазах этого почтенного старца сделаны были все те великие открытия, о которых он горячо и восторженно говорил в своей речи.

— Греческая мифология,—сказал Дюма,—подчиняла ветер, воду, огонь второстепенным божествам и только молнию вручила богу богов — Зевсу.

И вот прошли века и тысячелетия, и человек с помощью науки завладел не только ветром, водой и огнем. Он делает последнее усилие и на наших глазах вырывает молнию из рук Зевса! Греческие боги обезоружены.

Мы вступаем в великий век электричества...

Короткое слово сказал президент. Потом профессор Столетов тепло поблагодарил президента конгресса за радушный прием делегатов.

В тот же день Миллер покинул Париж и выехал на родину с твердым решением продолжать великое дело Депре.